Виктор ГУМЕНЮК

В душе прощальными аккордами звучат
осенние слова осанны лебединой.
Сиреневый закат, сиреневый закат
над темно-фиолетовой равниной.
То было много дней тому назад,
а нынче над уснувшею равниной
сиреневый закат, сиреневый закат
и снег на льду нетронутый, целинный.
Теперь уж я, откуда и куда?
Лечу без разрешения и спросу.
Дымится в полыньях студеная вода,
и вспыхивают пламенем торосы.
Теперь уж я восторженность свою
несу тебе на крыльях неустанно.
Теперь уж непременно я спою,
я зимнюю тебе спою осанну.
Спою о том, как я безмерно рад
зимою вторить песне лебединой.
Сиреневый закат, сиреневый закат
над темно-фиолетовой равниной.

Виктор ГУМЕНЮК

1
Ангаракан, Ангаракан,
ты символ тех волшебных стран,
где в синеве парят гольцы,
и облака стоят устало
у стылой пристани Байкала.
Где ледники, как леденцы,
блестя под солнцем белизной,
не плавятся в июльский зной.
И в глубине голубизны
они заголубели сами,
и голубое это пламя
течет на сосны с крутизны.
И оттого издалека,
как море, синяя тайга.
Тайга - и стол,
тайга - и кров,
народ здесь горд и люб свободе,
и каждый близок здесь к природе,
а край богат и так суров.
Здесь доброй лайке нет цены,
и без нее, как в дни войны,
познаешь горькую нужду,
переживешь и страх, и голод.
Без пса, будь ловок ты и молод,
ты у природы на виду.
В любое время жди беды,
и тщетны все твои труды:
медведь тебя ли подстерег,
иль ты за соболем по следу;
без пса, тайгу ты как ни ведай,
тебе ни тропок, ни дорог.
Ангаракан, Ангаракан,
как мог я жить без этих стран?

2
Дрожит двукрылый "аэн-два",
над взлетной поразвесив шторы
Пилоты пробуют моторы,
и пылью стерта синева.
Дает "эр-пэ" добро на взлет,
и все идет по расписанью.
А в стороне, как изваянье,
громадный пес чего-то ждет.
Он нервничает и дрожит,
в нем нетерпенье нарастает,
а позади собачья стая
подлаивает и визжит
Мотор беснуется, ревет,
но пес стоит неустрашимо.
В нем утверждается решимость,
и он бросается вперед.
Косматый, рыжий, страшный зверь,
как стенобитное орудье,
с размаху бьется мощной грудью
в обшитую металлом дверь.
И падает, и вновь бросок,
пробиться жаждет непременно.
Из пасти хлопья желтой пены
вокруг забрызгали песок.
И понял я его борьбу.
Здесь, побираясь, не рискуя,
по девственной тайге тоскуя,
решил он поломать судьбу.
А память цепкая хранит,
как по весне, по доброй воле
он улетал с друзьями в "поле".
Теперь оставлен и забыт.
Геолог повтори маршрут
к Байкалу поздно или рано,
вот здесь, в порту Ангаракана,
Тебя твои собаки ждут.

Владимир ПЕТОНОВ

Свежий ветер с Байкала, звеня,

Налетает — резки его струи.

Он проносится мимо меня:

Слышу топот степного коня,

Перезвоны серебряной сбруи.

Свежий ветер отары пасет —

Мчатся бурные волны на берег,

Словно белые овцы, вразброд:

Постоят у закрытых ворот

И обратно отходят, робея...

Смотрит старый Байкал веселей,

Он богатства свои не считает:

Ходят овцы — не сыщешь белей,

И плывут косяки омулей,

И коней табуны пролетают!

Скакуны его сыты, чисты,

Горячи, быстроноги, игривы —

Вверх взлетают буруны-хвосты,

По спине распластались, густы,

Волны пенные — светлые гривы!

Свежий ветер затихнет, таясь

В темных скалах, довольный собою,

А Байкал, то ворча, то смеясь,

Все качает, с дремотой борясь,

Головою косматой прибоя...

Старики рассказывали так: На Земле земли не так уж много. Каждому известно, что отроешь яму на несколько саженей, а то и того меньше, и сразу пойдет разный песок, глина, камень и другая разная порода. Чем глубже копаешь яму, тем меньше земли, все камень идет да разный грунт, которого на земле не видно. А дальше в самой глубине земли, одни камни идут, а еще дальше вода. Есть камень, на который водой капнешь – он начинает кипеть и разваливаться. Вот и случилось лет тысячу назад: глубоко в земле сошлись вода и камень. Когда они сошлись, то закипели. Куда пару деваться? Он полез в разные стороны и сдвинул землю с места, и пошла она волной и пуще того заколебала всю землю. Так бурлила земля в глубине, бурлила, а потом вода и пар вырвались наверх, и покрыла вода низкие места. Дальше она идти не могла, кругом были горы, вот и получился Байкал.

Татьяна Молчанюк

Легенда о Скале Шаман-камень

– это — заповедная скала возле озера Байкал, у истока реки Ангара. Легенда об этой скале гласит, что Байкал хотел отдать свою дочь, красавицу Ангару, замуж за молодого воина по имени Иркут (один из притоков Ангары). Но Ангара влюбилась в другого рыцаря, Енисея и убежала к нему. Рассерженный отец бросил вслед дочери огромную скалу — Шаман Камень.

Скала упала на самое горло красавице. Взмолилась синеглазая Ангара, задыхаясь и рыдая, стала просить: — Отец, я умираю от жажды, прости меня и дай мне хоть одну капельку воды. Байкал гневно крикнул: — Я могу дать только свои слезы! Тысячи лет течет Ангара в Енисей водой-слезой, а седой одинокий Байкал стал хмурым и страшным. На этой скале приносились Байкалу богатые жертвы. Люди говорили: «Байкал разгневается, сорвет Шаманский камень, вода хлынет и зальет всю землю».

Легенда о дочери Байкала - Ангаре. В старые времена могучий Байкал был веселым и добрым. Крепко любил он свою единственную дочь Ангару.

Красивее ее не было на земле. Днем она светла - светлее неба, ночью темна - темнее тучи. И кто бы ни ехал мимо Ангары, все любовались ею, все славили ее. Даже перелетные птицы: гуси, лебеди, журавли - спускались низко, но на воду Ангары садились редко. Они говорили: "Разве можно светлое чернить?" Старик Байкал берег дочь пуще своего сердца.

Однажды, когда Байкал заснул, бросилась Ангара бежать к юноше Енисею. Проснулся отец, гневно всплеснул волнами. Поднялась свирепая буря, зарыдали горы, попадали леса, почернело от горя небо, звери в страхе разбежались по всей земле, рыбы нырнули на самое дно, птицы унеслись к солнцу. Только ветер выл, да бесновалось море-богатырь.

Могучий Байкал ударил по седой горе, отломил от нее скалу и бросил вслед убегающей дочери. Скала упала на самое горло красавице. Взмолилась синеглазая Ангара, задыхаясь и рыдая, стала просить: "Отец, я умираю от жажды, прости меня, и дай мне хоть одну капельку воды". Байкал гневно крикнул: "Я могу дать только свои слезы!" Тысячи лет течет Ангара в Енисей водой - слезой, а седой одинокий Байкал стал хмурым и страшным. Скалу, которую бросил Байкал вслед дочери, назвали люди Шаманским камнем. Там приносились Байкалу богатые жертвы. Люди говорили: "Байкал разгневается, сорвет Шаманский камень, вода хлынет и зальет всю землю". Только давно это было, теперь люди смелые и Байкала не боятся...

Исток Ангары - самый широкий и крупный в мире исток реки. Ширина истока 863 метра. В полукилометре от условного створа видна макушка камня, упоминаемого в легендах и преданиях. С Шаман-камнем связана легенда о старике Байкале, его дочери Ангаре и богатыре Енисее, по верованию бурят-шаманистов на камне обитали всемогущие духи, на камне устраивались молитвенные обряды.

Зимой здесь в незамерзающей полынье озера Байкал, протяженностью от 5 до 15 км обитают до 15 тысяч водоплавающих птиц. Это единственная во всей северной Азии незамерзающая зимовка. На асфальтированной вертолетной площадке напротив Шаман-камня расположены торговые лотки с рыбой и сувенирами. На пристани много лодок, хозяева которых предлагают туристам подплыть к камню, сделать "круг почета".

В священной роще горы Жима жил человек, набиравшийся святости. Он постигал мудрость природы и законы богов. Заметив его успехи, боги сделали его гением горы Ижимей. Но у этого человека была жена. От жадности и зависти она перестала есть и спать. Забравшись на гору, она несколько дней била в бубен и кричала.
- Женщина, почему ты не ешь, не спишь, забросила хозяйство? Почему ты тревожишь нас? – спросили ее раздосадованные божества.
- Моему мужу вы дали гору, а мне ничего!
- Разве муж и жена не одно целое?
- Нет, - крикнула она – Я сама по себе!
- А раз «сама по себе», то получи, - ответили боги и превратили ее в камень.
И будет она каменной до тех пор, пока на земле существуют жадность и зависть.

Александр Кузнецов

Легенда о духе каторжника

Это было сто лет назад во время строительства Кругобайкальской железной дороги. Десятки тысяч рабочих строили эту дорогу, взрывая отвесные скалы и затем разгребая обломки вручную. Говорят, что к этой работе привлекали и каторжников. Однажды, во время взрывных работ на 139-м километре под обломками скалы погибло несколько человек. С большим трудом, расчищая завалы, рабочие извлекли трупы своих погибших товарищей и, как полагается, после церковного отпевания похоронили их на православном кладбище. Только тело одного каторжника так и не было найдено. Его могилой стали мраморные стены тоннеля, возведенные на месте трагедии. С тех пор дух этого каторжника, тело которого замуровали без христианского обряда, бродит по тоннелю по ночам или в сумерках и пугает своими стонами случайных путников.

Татьяна Молчанюк

...Это было давно, когда на берегу Южного Байкала жили одни буряты - русских здесь еще не было. Во время одного из завоевательных походов против северных народов Чингисхан во главе своих войск вышел к Байкалу. Стремительно пронеслась легкая монгольская конница по льду озера и ворвалась в Тункинскую долину. Здешние жители, буряты, вынуждены были покориться грозному завоевателю.
Чингисхану понравилась Тункинская долина, и он приказал своим людям похоронить его, после смерти, здесь, на берегу величественного Иркута.
Когда Чингисхан умер, его тело, а также награбленные им богатства привезли в долину, положили на берегу Иркута и насыпали над могилой огромный курган. А рядом (там есть еще маленький курган) похоронили любимую жену Чингисхана, русскую княжну, которую взяли в плен во время вторжения на Русь.

Татьяна Молчанюк

Легенда про розу ветров

По легенде было у Байкала пятеро помощников, ветров -богатырей: Горный - отличавшийся упорством и выносливостью, честный и открытый Баргузин, верный друг и хороший товарищ Култук, сильная и своенравная Сарма и красавица Ангара со светлой и чистой душой. Все ветра служили Байкалу и хранили как зеницу ока волшебный цветок - Байкальскую Розу ветров. Многие люди хотели увидеть его, да мало кому это удалось. Кому-то упорства не хватало, кто-то хотел обманным путем на цветок взглянуть, кто-то со злом в душе шел за ним. Не открывался таким людям цветок, так и рос в тайне, только сам Байкал да ветры-богатыри знали, где его можно найти. Как-то собрались они вместе и стали совет держать.

Горный ветер предложил спрятать цветок на самую высокую гору, Баргузин - в непроходимом лесу, Култук - в глубине моря, Сарма - в пади, а Ангара - под Шаман-камнем. Внимательно выслушал мудрый Байкал своих помощников и говорит: "Каждый из вас способен о нашей Байкальской Розе ветров позаботиться, укрыть ее от недостойных глаз. Но если человек будет честен, упорен, верен в дружбе и силен в делах, добр и красив душой - пусть ему откроется красота этого цветка. А потому не будем мы его прятать ни на высокой горе, ни в непроходимом лесу, ни в глубинах морских. Пусть Байкальская Роза ветров живет в моем сердце".

Татьяна Молчанюк

В местности Бурхай, что в долине реки Голоустной, есть древние захоронения. Жители Голоустного уверяют, что возраст могил составляет более 800 лет. В то время на берегах Байкала еще не было кочевых бурят. Однажды, во время землетрясения, скалы раздвинулись, и приоткрылся вход в одно из захоронений. На деревянном помосте лежал скелет женщины — он был одет в блестящее платье. Тело было накрыто старой тканью. У головы лежали костяной гребень и китайское медное зеркальце с изображением солнца и дракона, а рядом стоял глиняный кувшин. Что было в кувшине, сегодня уже никто не помнит. По предположениям жителей Голоустного, женщина эта была китаянкой или монголкой, так как бурят в этих местах тогда еще не было, а тунгусы боялись Большого моря. К месту этого захоронения люди боялись приближаться. Но на Бурхае часто зимовали кочевые буряты.

Чайка-необычайка

Это случилось на Байкале в одну глубокую холодную осень, после сильного урагана, когда все птицы давно уже улетели на юг.
Проснулся на зорьке старый рыбак Шоно от странного крика чайки, никогда не слыхал он такого громкого, такого тоскливого крика. Выскочил он из юрты и увидел в небе огромную и диковинную чайку, такой он раньше не видывал.
Необычных размеров чайку занесло на Байкал свирепым осенним ураганом. И она с первого же дня сильно затосковала по родному Ледовитому океану, потому что была полярной чайкой и никогда не покидала севера. Такие чайки все времена года проводят на своей родине и на юг не улетают.

Где Шоно было понять, что птицу постигло большое горе. И он заспешил поскорее уйти домой.
В скором времени об этой необыкновенной чайке, что наводила на всех щемящую тоску своими криками, узнали не только рыбаки Славного моря, но и охотники прибайкальской тайги и гор. И прозвали ее за необыкновенную величину Чайкой-Необычайкой.
А шаманы поспешили объявить, что злополучная птица - это нечистая сила, жестокосердная вещунья грядущих бед и несчастий.
Несмотря на то, что на море, богатом рыбой, было просторно и привольно, Чайке-Необычайке грезились огненно-радужные всполохи далекого северного сияния, полярный глухой снегопад, завывание пурги, лай и бег голубых песцов, могучий прибой студеных волн океана и грозное шуршание блуждающих ледяных гор.

Всеми силами стремилась Чайка-Необычайка вернуться на свою родину. Но много дней бушевали свирепые северные ветры и отбрасывали ее за байкальские хребты. Но вот она собрала последние силы, еще раз поднялась в небо и полетела над пустынной бухтой. И так печально и надрывно кричала она, что старый Шоно не вытерпел, схватил ружье и выстрелил в Чайку-Необычайку.
Упала она на прибрежный песок, залитая кровью, и замолкла. Подошел Шоно к убитой птице, а как поглядел на нее, так защемило сердце у него от жалости и боли. Заметил он в глазах Чайки-Необычайки чистые, как родниковая вода, слезы... На оболочках ее неподвижных глаз увидел он застывшие радужные всполохи холодного северного сияния... И понял тогда Шоно, какую непростительную сделал ошибку, что поверил шаманам и убил Чайку-Необычайку Долго стоял он над ней, жалея ее и не зная, что делать дальше.

И тут вспомнил он, что есть на берегу Байкала такое место, откуда бьют чудесные горячие целебные ключи. А поднимаются они из глубин земли по ходам, которые, как утверждают старые люди, соединяют Байкал с Ледовитым океаном, под землей вода и нагревается. Может, вода родного океана оживит чайку.
Сел Шоно в лодку, взял с собой Чайку-Необычайку и поплыл через залив к заветному месту. Зачерпнул он деревянной чашкой воды и окатил ею мертвую птицу. Вода и впрямь оказалась живой: затянулась глубокая рана, зашевелилась, встрепенулась вдруг чайка. Взмахнула она крыльями и взлетела сильной, стремительной, гордой. С торжествующим криком поднялась в поднебесье и полетела на север. И, преодолев встречный ветер, вскоре скрылась из виду. А Шоно, проводив ее взглядом, счастливо заулыбался, и на душе у него стало легко и радостно.

Велякина Вера

Владимир ПЕТОНОВ

Если старый Байкал зашумит, забормочет,

Только нежная песнь укротит старика.

То рыбачка Дангина поет и хохочет,

И прибой в каменистой гряде не грохочет,

Усмиренный разливом ее голоска.

Многим сказкой покажется эта былина,

Мол, русалки — причуды седой старины.

Было так: ждали первым помощником сына,

А поди ж, появилась певунья Дангина, —

Молодая хозяйка морской глубины.

Для нее у Байкала ни тайн, ни секретов:

Выйдет в море с сетями на лов омулей,

Запоет о любви, и поет до рассвета,

Косяки омулей на приманку на эту

Приплывают и в сети бросаются к ней.

Рыбаки молодые от юной Дангины

Посходили с ума, потеряли покой.

Ходят следом за нею ватагою чинной,

Ищут взглядами встреч. И бровей соболиных

Непокорный излом их зовет за собой.

Предрассветной зари шелковистая грива

Умывает Дангину прохладой своей.

Голосок ее звонкий журчит переливом,

Ветер косы ее теребит шаловливо..,

Вот и все, что я мог рассказать вам о ней.

Владимир ПЕТОНОВ

Дикие волны Байкала,

Озеро набок креня,

С самою жизни начала —

С детства качали меня.

Мягкие летние травы

Были постелью моей,

В зелени майской дубравы

Песням учил соловей.

Брал я здоровье у хлеба,

Слово в народе искал,

Взял глубину я у неба,

Мужество, твердость — у скал.

Все, что мне нужно для жизни,

Взял я в родимом краю,

Чем же отвечу Отчизне?

В песнях ее воспою.

***

ЗАКАТЫ

Садилось солнце

И ночлег искало,

И у воды застряло в острых скалах,

И в тот же миг

Наполнился повсюду

Прекрасный мой Байкал живым огнем:

Пылает жарко золотое блюдо,

Слепит глаза —

Ни пятнышка на нем!

Владимир ПЕТОНОВ

Нет, не видал я и не слыхал,

Что засыпал Байкал, отдыхал, —

Как сердце живое, без сна всегда

Колышется, бьется его вода.

Меняя краски свои, цвета,

Вода все равно как слеза чиста.

Цвет неба, цвет солнца берет она,

Но никогда — ни грязна, ни мутна.

Стою, байкальским ветром дыша,

Светлеет, свежеет моя душа,

И вот я — совсем молодой-молодой

Над вечной, как сердце, живой водой...

***

НОЧЬ

Накрыт старик Байкал

Кошмою — темнотой.

Чернеют гребни скал,

Пробив туман густой.

Вот падает звезда —

Летящий свет звезды

Исчезнет навсегда

В бездонной мгле воды.

Монгольский меч луны

Прорезал облака,

Но не спустились сны

На ложе старика.

И, с боку на бок, он,

Ворочаясь, лежит,

И звездный небосклон

В его волнах дрожит...

Владимир ПЕТОНОВ

По тропинкам, что устланы палыми листьями,

по земле моих предков, где дремлет Байкал,

нынче кружит, шуршит осень лапами лисьими

и колдует - чтоб иней скорей засверкал.

Журавли натянули свой клип тетивою —

улетают, и болью сквозит синева.

Ты лети, мой вожак, как стрела над землею,

чтобы клин не слабел — не рвалась тетива.

К берегам беспечальным древнейшего Нила

вы несите на крыльях не осень полей,

а высокую песню, что волю вспоила,

золотым плодородьем прославив людей.

Расскажите вы там, беззаботно-счастливые,

про отцовское небо над степью в цвету.

Расскажите про то, как учились вы, милые,

грудью пить синеву, покорять высоту.

Знают пусть, как бурятская воля былинная,

эти степи любя, строит жизнь и поет...

Ты лети неустанно, стрела журавлиная —

пусть до цели тебя твой вожак доведет.

Владимир ПЕТОНОВ

Подуло с севера,

И тучами

Полнеба ветер затянул.

Испугана волной могучею,

Уходит рыба в глубину.

Ворочается, просыпается

На ложе каменном Байкал,

Он белой пеной рассыпается,

Скользя от подступивших скал.

И волны и вершины горные

Тумана скрыла пелена...

Байкал шатает скалы черные —

Потягивается со сна.

***

Потеплело небо

Потеплело небо. Рассвело.

Молодая зорька засверкала,

И открылось хмурое чело

За ночь постаревшего Байкала.

Ветер рыбаков не отпугнет —

Столько бурь они перевидали!

Мягких волн неторопливый ход

Поперек разрезан неводами.

Солнце поднимается, блестя,

В водах отражается, играя.

В мокрых и трепещущих сетях

Омули пылают, не сгорая!

Волны бьются в борт, легки, легки...

Гимн Байкалу я пою влюбленно.

Кончен лов.

Уходят рыбаки

В направленье острова Ольхона.

МИСТЕР БЕЛЬ НА БАЙКАЛЕ

Ехал в 1720 году в Китай молодой человек из Англии, лекарь по имени Бель.
С детства мечтал он о путешествиях в дальние страны, читал о них книги, изучал языки, тренировался в плавании и верховой езде, стрельбе из пистолета и лука.
И вот, на русском корабле "Благополучие" прибыл мистер Бель из Лондона в Россию. Дело у него было очень важное - привезти письма первому врачу, тайному советнику императора Петра 1, Орешкину. Во время своего странствия писал Бель книгу "Путешествие из Санкт-Петербурга в Испаган". Из неё-то мы и узнали о переправе англичанина через Байкал. А переправа эта оказалась нелегкой.

От Иркутска к Байкалу поднимались плоскодонные судна по Ангаре. Погрузили на них все снаряжение вместе с обозом, с повозками, сбруей, сеном, было даже несколько лошадей. Бечевой с помощью лошадей привели их к истоку. Здесь уже стояла небольшая церковь во имя Николая Чудотворца, откуда и произошло название села — Никола. В церкви все путешественники молились перед отплытием и прибытию с Байкала о благополучном плавании. Говорят, церковь эту построил один купец, который остался жив во время шторма на море благодаря молитвам покровителю всех плавающих и путешествующих святому Николаю Угоднику.

Приключения Беля начались с того, что Шаман-камень, который находится на стыке реки Ангары и Байкала, не хотел выпускать лодку в Байкал. Проход для судов в истоке Ангары был очень узок, течение головокружительное, а камни по сторонам его огромные и острые. Команда Белева судна не справилась с управлением, и их чуть не разбило об эти камни. А случаи такие, по рассказам жителей, бывали. Наверное, лекарь Бель, молодой заносчивый представитель морской державы, не верил ни в Шаман-камень, ни в святого угодника, ни в святость самого батюшки Байкала.
О Байкале в старину принято было не говорить плохо, а с почтением, называть его святым морем. Святыми назывались некоторые мысы и горы. За непочтение к себе старик Байкал мог наказать виновного, да и теперь наказывает. Но вернемся к мистеру Белю.
Выйдя из Ангары в море при тихой погоде, экспедиция продвигалась сначала вдоль берега на веслах.
Вскоре подул попутный ветер, поставили парус и весело перебежали треть пути через Байкал. Но тут западный ветер повернул на восточный, усилился, и судно не могло приблизиться к истоку Селенги. Его снесло на много миль вправо, где они увидели белый, песчаный или ракушечный берег, как им показалось. Подошли к нему, чтобы высадиться, но то были поля льдов, прибитые ветром к каменистой косе (а месяц был май). Пришлось всей команде пробиваться сквозь него, орудуя чем придётся: шестами, досками, веслами, даже прикладами ружей. К тому же судно начало издавать “преужасный треск”. Наконец льды совсем затерли его. А ветер усиливался и мог в любое время взломать лёд и раздавить лодку. Солнце село. До берега оставалось еще миль пять и, как на беду, путников отделяла от него “превеликая полынья”.
Стемнело, все продрогли, но не ложились спать. Лишь с полуночи ветер опять стал поворачивать на восток. С рассветом кое-как вместе со льдом отошли от злополучного места и “в полдень вступили в Селенгу, где и нашли прочие наши три судна”.

Не случайно только одно судно с начальством и лекарем Белем попало в плен к могучему Байкалу.
После переправы через Байкал очередного посла Саввы Рагузинского в 1727 году, который чуть не утонул в бурю на Ангаре, правительство решило строить в Иркутске морские корабли.

Откуда на Земле жизнь взялась

В мире ничего не делалось скопом - в один раз, по чьей-то указке, в нем свой порядок был. Было время, когда Земли совсем не было, а был один густой туман. Туман тот носился из стороны в сторону по белому свету и остыл. От него Земля пошла. Так как он, когда застывал, сжимался, от него Земля получилась холодной, потому она вся льдом покрылась. Земля долго во льду стояла, пока солнце ее не прогрело и не согнало весь лед. Сначала Земля стояла голой и ровной, как застыл туман. Такой она и осталась. Когда Земля сильно прогрелась, изнутри тепло никак не могло выйти. Копилось то тепло долго, может миллион лет, а потом прорвалось, да с такой силой, что выбросило наверх много земли и камней и разной другой породы. Там, где то тепло прорывалось, горы получались. Оттого, что в Земле много тепла было, оно себе выход во многих местах нашло, оттого и гор много стало.
Горы поднимались высоко и начали притягивать к себе тучи - дождь. Когда дождь Землю промочил, тут и пошел лес и разные травы. Земля вся начала зеленеть, стала походить на ту Землю, на которой мы теперь живем. Только зелени было куда больше, чем сейчас, потому что людей тогда еще не было, зверей тоже, и никто не шевелил.
Но мы немного вперед забежали. После того, как появились горы, начали появляться озера и моря. Отчего они произошли? Да почти так же как и горы. В тех местах, где в Земле были камни, там тепло выбросило наружу разную породу, она застыла и получились горы, а в тех местах, где камней не было, грунт был мягкий, тепло ушло глубже в землю и выбросило наверх много воды. Вода между горами остановилась. Где она сумела куда прорваться и с другой водой соединиться, те места морем начали называться, а где она осталась одна, те места озерами прозвали. Когда на Земле воды много появилось, да горы стали еще тучи к себе притягивать, то жизнь на Земле началась. Лес разросся, как мы сказали, трава появилась. Раз корм есть, то и звери и птицы начали размножаться. В жизни оно так и идет. От одного другое родится, и нет тому ни начала, ни конца. Вот так, по нашему крестьянскому разумению, и жизнь пошла. Когда человек появился, - он тоже миром дан, - про все это узнал.

Записано от Дмитрия Степановича Асламова, с. Тунка Тункинского аймака БурАССР, 1936 г.

Кто на свете не слыхал о наших высоких Саянах? Стоят они зимой и летом белее снега, красивее разукрашенных дворцов с позолоченными дверями, окнами и крышами. Осветит Саяны солнце, тогда можешь на них любоваться целыми днями. Глаз не оторвешь от них, когда они блестят таким цветами, которых нигде не отыщешь. Ни человек, ни какая другая сила, кроме самой природы, не может создать такой красоты. Долго, видать, природа работала, прежде, чем вылила такую громадину. Поднимаются Саны до самого неба, и нет еще человека, который прошел бы их по вершине вдоль и поперек. Вот, когда полюбуется человек на Саяны, тогда ему в голову и приходят разные мысли: как же Саяны произошли, откуда они взялись? Ведь не человек же их поставил, не бог же их сотворил, а было, видно, такое время, что вся природа, весь мир над созданием гор работали. Было то дело в такую пору, когда людей на свете не было, лес не рос, звери не бегали и птицы не летали. Ничего еще этого на Земле не было, и она еще сама не знала, что на ней будет. До появления гор вся Земля во льду лежала, было его столько много, что если бы он весь растаял сразу, то земля бы покрылась водой выше, чем теперь Саяны поднимаются. Но природа так не хотела и оттого так не получилось. Лед таял помаленьку, вода испарялась и поднималась кверху. На Земле осталось столько воды, сколько надо было, чтобы она не растрепалась от горячего солнца. Когда лед растаял, Земля стала ровной, как ладонь. Стояла так Земля много сот лет, а солнце ее все грело и грело. Наконец она так прогрелась, что весь жар в себе удержать не могла. Земля стала извергать из себя жар, ну так, как сейчас вулканы работают. Только раньше их было много. Таким жаром начала дышать Земля в том месте, где теперь Саяны. Выбросила из себя Земля столько разных камней, железа, золота, что все это взгромоздилось в такую гору, которую теперь и за месяц не обойдешь. Сначала вся эта гора была горячей, но потом остыла, да так остыла от ветров, что вся покрылась вечным льдом. А внизу, под Саянами, когда они застыли, началась жизнь. С верхушек холод до низу не доходил, его уносил ветер. Между горами образовалась долина, в ней стало тепло - ни жарко, ни холодно. При таком тепле начал расти лес, а потом в нем появились звери. Когда люди узнали, что в этих метах можно жить, они пришли сюда, поселились, так до наших дней и живут. И что тут было между людьми, как они раньше жили, - одни Саяны знают. Только человек полюбил Саяны и рассказывает о них больше, чем о себе.

Записано от Василия Васильевича Кобелева, с Тунка Тункинского аймака БурАССР, 1939 г.