Кто может знать, когда это было? Да никто, пожалуй, не помнит. Много годов с той поры утекло, на равнинах за это время горы выросли, на низинах глубокие озера разлились, на камнях лес вырос. Стоял в ту пору Байкал спокойно, так тихо, что вода не шелохнется, как зеркало, от берега и до берега гладь блестела. Иногда только утром рано, на зорьке, рыба плескалась. Но Байкал на то не сердится, любит он разную живность и, как отец, дает ей пищу. Долго ли в тиши и неге жил Байкал, о том только он один знает. И вот нежданно-негаданно навалилась на Байкал страшная буря. Такой бури еще Байкал не видывал. Покрылась вода Байкала страшными пузырями, стал, кажется, он выше прежнего и норовит разлиться по прибрежным падям и низинам. Осердился старик Байкал на бурю и сказал: "Не зли меня, не одолеть тебе старика, не разогнать тебе по сторонам мою светлую водицу, не осушить тебе мой дом родной". А буря и слушать старика не хотела. Знай, гуляет себе и гуляет по гребням волн, которые поднялись уже с высоту скал. "Не справиться тебе, старик, с моей силой", - говорит буря, - "я моря и океаны вздымаю, тайгу валю, вековечный лес корчую, скалы рушу, а тебя расплескаю, как лужу, осушу, как каплю". После таких дерзких слов Байкал пришел в ярость. Зло силы придает. Расправил свои могучие плечи Байкал, вспомнил он про своих сыновей и дочерей, набрал силу в свою богатырскую грудь и давай бороться с бурей. Скалу за скалой начал воздвигать вокруг себя, за скалами стали горы подниматься. Видит буря, что со стариком шутки плохи, и так просто его не одолеть, призвала она себе на подмогу ветры Култук и Баргузин. Силы у бури сразу прибавилось. Тогда Байкал на хитрость пошел и начал путь буре преграждать подальше от берега. Со дна, стали подниматься скалы, их столько поверх воды поднялось, что солнце заслонять они начали. Ударится со всей силой буря о скалы и назад откатывается, на берег уже она слабая приходит. Вот так и появились в Байкале скалы назло бурям, на радость берегам, которые они охраняют. Ну, а раз скалы появились, то потом их позаносило песком и илом. Из года в год скалы обрастали и так разрослись, что превратились в острова. Вот такой один остров и прозвался Ушканьим. Почему его так назвали? Про это я вам сейчас расскажу. Остров этот удался больше других, на нем скоро появился лес: сосняк, березняк, листвянка, осинник, а кустарнику и названия нету. Ягод тут родится столько, что хватит на всю байкальскую воду кисель ягодный сварить. А еще богат остров багульником и цветами. Под осень на острове от аромата дыхание захватывает. На острове свой климат, своя погода стоит, и нигде такой вокруг Байкала нету. Когда кругом осень, везде все вянет и замерзает, на острове все цветет, куда только глаз хватает, везде зелено: ягоды дозревают, багульник второй раз цветет, распускается. Узрели о таком острове ушканы - значит, по-сибирски, зайцы - и повалили они гуртом на остров. На что уж ушканы трусишки и то, когда надо, так вплавь пускаются и на остров попадают. Столько там ушканов расплодилось, что некуда было ступить. Но ведь и человек не дремлет, он тоже хитер. Разузнал, что на острове природа богатая, и пробрался на него. Люди диву давались, как много ушканов здесь живет. Так и прозвали остров Ушканьим. Потом ушканы развелись и на маленьких островках, что рядом с Большим стоят. Теперь и эти маленькие острова тоже Ушканьими называют. Много лет тому назад наши деды и прадеды хотели обжить эти Ушканьи острова, но не подошли они для бытья: зима с летом тут не в ту пору подходят, как вокруг Байкала. Хотели мужики хозяйство развести, да мочи не хватило, да и нужды в том не было. Ушканьи острова народ испокон веков бережет, и живность там сохраняется самими охотниками. Рассказывали старики, как давным-давно несколько воров наповадились на остров ушканов изводить. Охотники промеж собой условились старика нанять, чтобы он на острове все живое хранил. Больше ста лет жил старик на острове, воров всех поизвел, детям своим, внукам и правнукам наказал: "Как лисица около своей норы не охотится, так и вы берегите вокруг себя все живое. Без природы человек голый, а голышом долго не проживешь".
Записано от промыслового сибирского охотника Якова Мироновича Сокольникова, 1871 г. рожд., малограмотного, пос. Нижнеангарск Северо-Байкальского аймака БурАССР, 1939 г.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
Когда еще буряты не жили на одном месте, а кочевали из края в край по всей сибирской земле, им часто приходилось встречаться с такими холодами, которых они не могли выносить. Но как бы ни было холодно, они все же находили себе укрытия, делали из шкур зверей или из потников юрты и пережидали морозы. Случился как-то в одном году сильный снегопад. Было это лет тысячу назад. Вывалил такой снег, что всю тайгу завалило до самых макушек деревьев. Многие буряты оказались почти под снегом. Они выбрались из него, но ходить по тайге на охоту уже не могли. Куда пойдешь, когда кругом все завалило так, что и звери по лесу бегать не могли и птицы стали падать от голода. Бедственно было в то время бурятам, не знали они, что осталось им делать. Тут выручил их батор Хонгодор. Он собрал всех бурят около своей юрты и сказал: "Идите все за мной, мы выйдем в широкую степь, где ветер уже унес весь снег, и там заживем новой жизнью. Там мы расплодим скот, как то делал мой отец, когда мы жили в Монголии, тогда мы не будем знать ни печали, ни горя". Послушались буряты своего Хонгодора и пошли за ним. Батор шел впереди всех, проминал дорогу, показывал путь, куда они должны идти. С большим трудом они проходили в день версту, потом зарывались в снег, а утром шли дальше. Так шли они до тех пор, пока не перешли Ангару и Оку и не остановились на чистом ровном месте, на правой стороне небольшой речки Алки. Здесь хонгодоровцы поставили целый улус, хотели обосноваться навсегда. Прожили они тут несколько лет, но обосноваться никак не могли. Зимой и весной дули такие холодные ветра, что не было сил показываться на дворе. Такого холода буряты еще никогда не испытывали, так как до этого они все больше жили в тайге, а там было намного теплее, чем здесь. Скот у них никак не разводился, он все больше гиб на морозе, и начали буряты бедствовать хуже, чем в тайге от глубокого снега. Тут-то буряты стали уговаривать своего батора Хонгодора, чтобы он увел их на другое место, где можно было пасти скот, где нет таких морозов и такого сильного ветра, от которого падают люди и все живое. Хонгодору и самому не нравилось это место, он проклинал себя за то, что привел сюда своих людей на погибель, что он, перенесший в жизни всякие морозы, сам их не может выдержать. Прожив так около Алки несколько лет и потеряв от сильных холодов много людей, Хонгодор решил перекочевать на новое жительство к речке Икей. А свое прежнее место около Алки буряты прозвали Куйтуном. Русские долго не селились у Алки, боялись, что на свете нет, по рассказам бурят, холоднее земли, чем вокруг этой речки. И на самом деле, то место в первые годы жизни русских оказалось морозным. Потом русские свыклись, настроили себе бревенчатые дома, распахали землю, обжили все кругом и не стали замечать морозов. А название места так и осталось. По правде сказать, буряты были правы.
Записано от Ильи Харитоновича Александрова, с. Бутаково Куйтунского района Иркутской области, 1936 г.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
На том месте, где сейчас Байкал, раньше были одни большие ледяные горы. Они уходили своей вершиной до самых облаков. Все лучи солнца падали на эти горы, они-то растопили льды. Воде некуда было деваться, она пошла под землю, разъела ее и сделала громадную котловину. Котловина заполнилась водой. Так образовался Байкал, как говорят старики. В это же время начали таять горы льда и снега в горах. Сначала вода спружилась в отдельных горных логотинах, а потом прорвалась к Байкалу. Потому-то сейчас в него впадает много разных рек, речушек и ключей. Когда в Байкале воды набралось очень много, он ее сдержать не мог, она стала искать себе выход. Вот и нашла. В одном месте она протекла под землю, а там камни были, из которых известку жгут. Те камни вскипели. выбросили все наружу, и образовался сильный провал. Вода хлынула в этот провал и потекла вниз. Было это дело много тысяч лет тому назад. В то время здесь жили разные люди, от которых буряты пошли. Они по названию провала и прозвали новую реку Ангарой. Раз по-бурятски провал называется ангарой, а река потекла по провалу, то ей дали имя Ангара, и ничего тут мудреного нету. Записано от Д.С. Асламова, 1936 г.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
В незапамятное давнее время, когда еще солнце не так грело, как теперь, когда рыбы были малявками, а лес походил на корешковые кусты, вся нынешняя Сибирь была покрыта почти одним чистым льдом. Озер здесь было мало, а рек не было совсем. Прошло с тех пор много миллионов годов. Лед и снег растаяли под солнцем, когда оно начало сильнее греть; лес вытянулся к небу и стал тайгой, появились звери и птицы, рыба выросла большой, а солнце спустилось поближе к земле, чтобы давать всему земному жизнь. В то время откуда солнце восходит в Сибирь пришли разные люди. Первыми из них были тунгусы. При них Байкал стал морем, а Ангара рекой. Как это было, о том старики знали, нам велели рассказывать, а в книгах об этом нету даже строчки. И вот про это тут от тунгусов слыхала моя мать и рассказывала. Она много знала, и память у ней такая богатая была, что раз услышит, потом всю жизнь помнит.
Байкал сначала небольшим озером был, потом к нему потекли маленькие речки. Но от них он не рос, все оставался таким же. Но вот в крупных горах пробился из-под земли ключ, и валом повалила вода. Дошла она до Байкала, а там ей громадные скалы дорогу перегородили. Катилась та вода, катилась, и набралось ее столько, что скалы не удержались и развалились. Хлынула вода в Байкал, смыла все скалы и камни и соединилась с Байкалом. В проходе в Байкал, где раньше были скалы, появилась дыра, похожая на разинутую пасть зверя. Тунгусы закричали: "Ангара, ангара!" По-тунгусски такая пасть зовется "ангарой", отсюда и за рекой имя это пошло. Удивились тунгусы, куда же теперь озеро всю эту воду денет, и пошли по берегу. Наконец, тунгусы дошли до громадной скалы. Дальше идти некуда, и остановились они тут на житье. Пожили немного и вдруг услыхали, как скалы разваливаются, земля вся дрожит, светопреставление началось. Потом все стихло, туман ушел, и в скале громадной появилась такая же дыра, как та, похожая на пасть зверя. Тунгусы закричали: "Ангара, ангара!" В нее повалила вода и потекла вниз. Тунгусы и эту дыру прозвали Ангарой. Только первую они прозвали Верхней Ангарой, а вторую просто Ангарой. Пожили тунгусы у второй Ангары и разбрелись по разным местам. Другим людям они рассказывали, как Ангары появились и почему им такое имя дали. С тех пор оно так и идет, про то каждый старик знает.
Записано от Ивана Илича Ефремова, рабочего прииска Троицк Баунтовского аймака БурАССР, 1937 г.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
Было это очень давно. Так давно, что с того времени ничего не сохранилось, только одна молва передается от дедов к внукам, от отцов к сыновьям. В то далекое время самый большой тунгусский род бродил по берегу Байкала, где Ангара берет свое начало, значит недалеко от теперешнего Иркутска. Бродили, бродили по таежной глухомани и набрели они на незнакомое племя. Человек с человеком всегда язык найдут, а тут тем более, племя оказалось родственным. То были тоже тунгусы из рода Чильчигир, которые кочевали по самым северным берегам Байкала, где ныне Нижнеангарск стоит, эти тунгусы.
Байкальские тунгусы познакомились с чильчигирцами, и чильчигирский князек рассказал им: "Может, деды, а может, и прадеды наши жили вот здесь, где вы теперь, байкальские тунгусы, живете. Но вот случилась беда. Поехали наши предки на Байкал нерпу промышлять, лед плохой был, оторвало их льдину и стало носить по морю. Носило их носило, а потом обломки прибило к противоположному берегу. Назад они никак выбраться не могли, и пришлось им остаться жить на новом месте. На новом месте несладко живется, но жить пришлось, и опять стали охотиться. Чем же больше тунгусу заниматься? И вот однажды во время охоты они набрели на большую реку. Поднялись они по ней вверх и наткнулись на другую реку, которая в нее впадает. Долго бродили наши предки по этим рекам, но ни одной живой души не встретили. Необитаемы в то время были те места, верно, богатства в тех долинах были несметны, зверя водилось видимо-невидимо, а птицы и того больше.
Как бы хорошо ни было в чужих краях, домой тянет, дом-то наш вот на этом месте, и камень Шаманский нашим покровителем испокон веков считается. Убери его, этот камень, и вся земля охотников, поля и луга - все водой покроется".
Слушали байкальские тунгусы рассказ своего родича и потом спросили: "Как же та большая река зовется?" "Наберитесь терпения", - ответил чильчигирский князек, - "тогда все поймете". Князек посмотрел на всех, увидел, что его слушают, стал рассказывать дальше: "Жили мы на той стороне долго-долго, привыкли к той большой реке, но с нами тоже беда случилась, как с нашими дедами. Вышли мы на Байкал рыбу ловить, и вдруг страшная буря началась. Берестянки все разбило, а сами кое-как выбрались на этот берег, о котором нам отцы и деды говорили". Байкальские тунгусы шибко любопытными были и снова спрашивают князька о названии той большой реки. Князек ответил, что у той реки нет имени, потому что люди до нее еще не дошли, а рекам названия дают люди. "А куда она впадает?" "В Байкал", - ответил князек. И поняли байкальские тунгусы, что течет та река выше Байкала, а такие реки по-тунгусски называются солингой, а буряты и русские потом переиначили это слово и прозвали реку Селенгой. И по сей день она так зовется. То, что я здесь рассказал, это сущая правда, со мной про то не один раз тунгусы ночами делились, д я сам хорошо знаю, что и теперь они верховье рек и все реки, которые текут выше другой, Селенгой называют. Вот откуда взяла свое название река Селенга. Мудреного тут ничего нет. И по теперешнее время многим безымянным речушкам названия дают по разным предметам. Каждому свое. Один из вариантов, записанный от Магая в феврале 1948 года. Подобные предания имеются у эвенков и бурят. Данный вариант является наиболее полным, содержание излагается последовательно. Впервые Магай его услышал от потомственного забайкальского казака Ивана Несторовича Засадина в период гражданской войны.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
В древнее время на том месте, где появилось озеро, стояли высокие скалы. Кроме скал, а вдали крутых гор, на той земле ничего не было. Не водились там ни звери, ни птицы, на сотни верст не росло ни одного дерева. Когда образовался Байкал, то однажды поднялась сильная буря и вода из озера была ветром загнана на те скалы. От нахлынувшей воды скалы медленно начали разрушаться, волны унесли камни в Байкал, и постепенно там, где были скалы, появилась впадина. Земля под впадиной стала опускаться и заполняться байкальской водой. Вместе с водой в озеро пришла рыба. Прошло много лет, Байкал замыл берег, и вода теперь уже не могла попасть во впадину, озеро осталось замкнутым в горах. Вокруг него сразу жизнь изменилась, далеко в горах стал расти лес, начала шуметь тайга, а по самому берегу на несколько верст к горам появилась ольха. Она так стала быстро расти, что вскоре берега стали непроходимыми, все переплели ее ветки. Много лет вокруг озера никто из людей не жил. Но вот где-то на востоке, за хребтами, началась война. Она шла много лет, люди воевали между собой до того, что их осталось совсем мало. Чтобы не извести себя совсем, одно племя убежало к Байкалу и встретилось с другими народами. Войны здесь между ними не было, но новое племя скрылось на острове этого озера. На том озере сохранился остров со скалами, видно, вода его не могла смыть, только все скалы проточила, глубокие дыры в них сделала. Поселилось прибежавшее племя в скалах, в готовых пещерах, и никто к нему не мог ни пройти, ни проехать. Жило оно там долго, многие поумерли, не увидев другого света. Когда их осталось мало, все-таки к острову пробрались тунгусы или орочоны, разные люди про то разное говорят. Но только пробирались они долго не то что до острова, а даже до самого берега озера, ольха тут все так переплела, что мошке в ней и то трудно было проскочить. Когда тунгусы все же пробрались через ольху, то на острове попали в незнакомое им племя. Тут они ужились вместе с тем племенем. Когда тунгусы выходили на большой берег, то все время плутали в ольхе и говорили: "котокель, котокель", что значит "непроходимая ольха". Потом они ездили к своим родичам и оттуда всегда торопились, чтобы засветло попасть на остров, и тоже говорили: "котокель, котокель", то есть им надо пробраться через ольху. Так и получилось, что и само озеро по-тунгусски назвали Котокелем. Русские пришли к Байкалу и узнали, что недалеко от него есть озеро Котокель, но ольхи той большой и густой уже в то время и в помине не было. А название, как видите, осталось.
Записано от Гурьяна Степановича Лейкина, с. Гремячинск Прибайкальского аймака БурАССР, 1937 г.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
Было это дело давным-давно, тогда еще русские люди только что стали появляться за Байкалом. Для устройства русских поблизости к чужой границе царь послал своего посла Ерофея с большим количеством слуг в нашу далекую землю. Ерофей долго не задержался, с кем надо встретился и поехал домой к себе в Москву, чтобы доложить, как тут идут дела у русских людей. Ехал он со своим посольством тихо, мирно, никому зла не делал, и его никто не шевелил. Вот доехал он до Байкала и остановился ночевать. В то время около Прорвы стояла небольшая избушка, ее поставили те самые казаки, которые первыми из русских переплывали Байкал. Ерофей лег спать в избушке, а его служилые люди разместились во дворе. Ночью поднялась страшная буря, Байкал заволновался, пошел сильный дождь. В это время незаметно один какой-то хан подкрался со своим войском к Прорве, перебил всех слуг посла, а потом убил самого Ерофея. На другой день буряты увидели убитого Ерофея, они донесли об этом в Верхнеудинский острог. Оттуда приехали и похоронили всех убитых. На месте, где убит посол Ерофей, через несколько лет выросла деревня. Русские буряты назвали ту деревню Посольск. И посейчас буряты почитают Ерофея за своего покровителя.
Записано от Артамона Петровича Туброва, пос. Поворот Кабанского аймака БурАССР, 1936 г.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
Кого в глубокую старину считали самым славным и могучим богатырем, которого все боялись, но и почитали? Седого Байкала, грозного великана. А славился он еще и несметными, бесценными богатствами, которые стекались к нему со всех сторон от покоренных им и обложенных данью - ясаком - окрестных богатырей. Насчитывалось их более трехсот. Собирал ясак верный слуга Байкала - богатырь Ольхон, у которого был крутой и жестокосердный нрав. Неизвестно, куда бы девал с годами всю добычу Байкал и сколько бы он ее накопил, если бы не его единственная дочь Ангара - синеокая, капризная и своенравная красавица. Очень огорчала она отца своей необузданной расточительностью. О, как легко и свободно, в любой миг расходовала она то, что собирал ее отец годами! Бывало, журили ее: - На ветер бросаешь добро, зачем это? - Ничего, кому-нибудь да пригодится,- говорила Ангара посмеиваясь.- Люблю, чтоб все в ходу было, не залеживалось и попадало в хорошие руки. Сердцем была добра Ангара. Были у Ангары и свои любимые, заветные сокровища, которые она берегла с малых лет и хранила в голубой хрустальной шкатулке. Часто подолгу любовалась она ими, когда оставалась в своей светлице. Шкатулку эту Ангара никогда и никому не показывала и ни перед кем не открывала, а поэтому никто из дворцовой челяди не знал, что в ней хранится. Знал только один, Байкал, что шкатулка эта была доверху наполнена волшебными бусами из многогранных драгоценных камней самоцветов. Удивительную силу имели эти сокровища! Стоило только извлечь их из шкатулки, как они загорались такими яркими могучими огнями необычайной красоты, что перед ними меркло даже солнце. А почему Ангара не торопилась надевать на себя волшебные украшения, призналась она только своей няне Тодокте: - Вот появится у меня любимый друг, тогда и надену. Для него. Но дни проходили за днями, а друга по душе не находилось. И вскоре Ангара крепко заскучала. Все вокруг томило и огорчало ее. От былого игривого нрава красавицы ничего не осталось. Заметил Байкал такую перемену в дочери и догадался: жениха ей хорошего надо, свадебку пора сыграть. А за кого отдашь, если она еще никого не полюбила! И решил он оповестить всю окружавшую его знать о том, что хочет выдать дочь замуж. Желающих породниться с Байкалом оказалось много, но Ангара всем им отказывала. Разборчивой оказалась невеста! По ее выходило, что этот умом недалек, тот лицом не вышел, третий - статью. Байкалу уже не только Ангару, но и всех молодых богатырей стало жалко. Много ли, мало ли прошло времени, но однажды во владения Байкала приплыл такой нарядный струг, каких здесь никогда не бывало. А привел его молодой витязь Иркут, окруженный большой важной свитой. Ему тоже захотелось попытать счастье. Но Ангара и на Иркута глянула равнодушно, поморщилась: - Нет, не надо мне и этого! Делать нечего - хотел было повернуть Иркут обратно, но Байкал остановил его: - Не торопись, погости у меня немного. И устроил в честь гостя, который понравился ему, небывалый пир. И длился он несколько дней и ночей. А когда наступил час расставания, Байкал сказал Иркуту на прощание: - Хоть Ангаре ты и не пришелся по душе, но мне люб. И я постараюсь, чтобы ты был моим зятем. Надейся на меня. Слаще меда принял эти слова Иркут и отплыл к себе обрадованным. Байкал с этого дня начал осторожно уговаривать Ангару, настаивать, чтобы она согласилась выйти замуж за Иркута. Но она и. слушать об этом не хотела. Бился-бился Байкал, видит - ничего не выходит, надо повременить со свадьбой. Но твердо затаил в себе решение: уважить Иркута, настоять на своем. Но вот подошел большой летний праздник - сурхарбан, на который каждый год стекалось к Байкалу много народу. О, как богато и торжественно обставлялся этот праздник! Уже начались состязания, когда последним появился на празднике потомок гордого богатыря Саяна могучий и славный витязь Енисей, который сразу обратил на себя внимание всех присутствующих. В стрельбе из лука, в борьбе и в скачках он далеко превзошел всех богатырей - званых гостей Байкала. Ловкость и красота Енисея поразили Ангару, и она не отрывала от него глаз, сидя рядом с отцом. Енисей тоже сразу же был очарован красотой дочери седого Байкала. А потом подошел к ней, поклонился низко и сказал: - Все мои победы - тебе, прекрасная дочь Байкала! Байкал лукаво улыбнулся: - Значит, не мне, а ей, Ангаре? - и покосился в сторону дочери. А Иркута, находившегося в свите Байкала, даже передернуло от ревности. Слова Енисея очень польстили Ангаре. Приятнее ей еще не доводилось слышать, и она пришла от них в восторг. Вот за таким она пошла бы хоть на край света! Кончился праздник, люди стали разъезжаться по домам. Кинув прощальный взгляд на Ангару, покинул владения Байкала и Енисей. И с той поры Ангара еще более заскучала. Байкал забеспокоился. "Уж не по Енисею ли тоскует дочь моя?" - с тревогой подумал он, и это опасение не давало ему покоя. Но обещание свое - выдать дочь за Иркута - решил выполнить. И как можно скорее!
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
И однажды Байкал, вызвав к себе Ангару, заявил ей прямо: - Вот что, дорогая дочь! Лучшего жениха, чем Иркут, я тебе не советую искать, соглашайся! Но Ангара снова воспротивилась: - Не надо мне его! Лучше уж одна до старости лет жить буду! И убежала прочь. Упрямый Байкал в сердцах затопал на нее ногами и крикнул вслед: - Нет, будет по-моему! И тут же приказал Ольхону глаз не спускать с Ангары, чтобы она не вздумала убежать из дому. Но Ангара и не думала о побеге. Ей просто захотелось побыть одной, чтобы никто не мешал ей думать и мечтать о любимом. И вот однажды она подслушала разговор двух чаек, которые восторженно отзывались о голубой прекрасной стране, где властвует Енисей. - Как там хорошо, просторно и свободно! И какое счастье жить в такой стране! Ангара загрустила пуще прежнего. - А разве у меня нет сил? И разве я не хочу приносить всем счастье? Вот бы и мне попасть в ту голубую страну, и вместе с Енисеем жить свободно, и стремиться дальше и дальше, к неведомым просторам, чтобы всюду сеять такую же свободную светлую жизнь. О, для этого я не пожалела бы и свои волшебные бусы! Заметил терзания дочери Байкал и отдал новое повеление Ольхону: заточить Ангару в скалистый дворец и держать ее там до тех пор, пока она не согласится стать женой Иркута. Ничем не смогла помочь своей любимице и няня Тодокта. Упала Ангара на каменные плиты скалистого дворца - мрачной темницы, горько заплакала, а потом успокоилась немного, раскрыла перед собой хрустальную шкатулку с волшебными бусами, и они ярким сиянием осветили ее лицо. - Нет, ни перед кем я их не надену, кроме Енисея! Да и людей еще одарю! Захлопнула шкатулку Ангара и взмолилась перед Ольхоном, чтобы тот выпустил ее, а когда тот и слушать не стал, обратилась к своим друзьям - большим ручьям и малым: - Милые вы мои, родные источники! Не дайте мне погибнуть в каменном плену! Суров мой отец, но запрета его я не боюсь и хочу к моему возлюбленному Енисею! Помогите мне вырваться отсюда на волю! Услышали мольбу Ангары большие ручьи и малые и поспешили на помощь затворнице - стали подтачивать и пробивать каменные своды скалистого дворца. А Байкал послал к Иркуту гонца с тем, чтобы тот немедленно прибыл к нему. - По истечении ночи сыграем свадьбу,- передавал Байкал витязю. Крепко спал в ту ночь утомленный хлопотами Байкал. Вздремнул немного и понадеявшийся на крепкие затворы дворца верный страж - богатырь Ольхон. Ручьи же и ручейки между тем завершили свое дело - расчистили выход из темницы. И Ангара бежала. Хватился Ольхон - нет Ангары. Как гром, раскатились окрест его тревожные вопли. Вскочил на ноги и Байкал. А когда узнал, что произошло, ему самому стало не по себе, и он страшным голосом закричал беглянке вслед: - Остановись, дочь моя! Пожалей мои седины, не покидай меня! - Нет, отец, ухожу я,- удаляясь, откликнулась Ангара. - Значит, ты не дочь мне, если хочешь ослушаться меня! - Нет, я дочь твоя, но не хочу быть рабой. Прощай, отец! - Погоди! Ты видишь - я весь исхожу слезами от горя! - Я тоже плачу, но плачу от радости, что избавилась от гнета. Теперь я свободна! - Замолчи, неверная! - гневно вскричал Байкал и, видя, что теряет дочь навеки, схватил в руки скалу и со страшной силой бросил ее вдогонку беглянке, но было поздно... Напрасно бушевал и свирепствовал Байкал, напрасно метался по горам Ольхон - они уже не смогли ни догнать, ни удержать беглянку. Все дальше и дальше уходила она, прижимая к груди заветную шкатулку. Мечта о встрече с любимым окрылила Ангару, и ей захотелось от радости свободы поделиться с людьми самым дорогим, что имела,- волшебными бусами. Остановилась на миг Ангара, огляделась вокруг. Как прекрасно было здесь! Открыла она хрустальную шкатулку, достала связку волшебных бус и бросила ее себе под ноги со словами: - Пусть загорятся здесь огни жизни, огни счастья, огни богатства. и силы! И побежала дальше. И вдруг увидела она впереди себя скачущего наперерез всадника. Это был Иркут, он спешил преградить путь своей нареченной невесте. Собрала Ангара все свои силы и прорвалась, пробежала мимо него. Иркут остался ни при чем и заплакал от горечи и досады. Теперь Ангаре бежать стало гораздо легче и спокойней. Да и радости прибавилось, и она снова кинула на своем пути связку бус со словами добрых пожеланий. Так и бежала она, радостная и щедрая. А когда завидела вдали Енисея, то, вынув из шкатулки самые красивые волшебные бусы, надела их на себя. Такою и встретил ее могучий пригожий красавец, славный витязь Енисей. И бросились они в объятия друг к другу. Хоть уговору между ними никакого и не было, а вышло так, будто ждали они этого часа давным-давно. И вот он настал. - Теперь нас уже никакая сила не разлучит,- сказал Енисей.- Будем мы с тобой в любви да согласии жить-поживать и другим того же желать. От слов Енисея сладко стало на душе у Ангары и еще радостней забилось ее сердце. - И я буду тебе на всю жизнь верной женой,-сказала она.-А волшебные бусы, что я для тебя держала и которые привели меня к тебе, мы раздадим людям, чтобы и они получили от этого радость и счастье. Енисей взял Ангару за руку, и они вместе пошли по голубой солнечной дороге... Много лет прошло с тех пор. Слезы Байкала, Ангары, Енисея и Иркута, пролитые ими от горя и от радости, превратились в воды. И только все бесчувственное всегда бывает подобно камню. В большой камень превратился неумолимый богатырь Ольхон, не знавший, что такое слезы. Камень поменьше, что кинул когда-то в Ангару Байкал, люди прозвали Шаманским. А добрые пожелания Ангары исполнились: там, где были брошены ее рукою волшебные бусы с камнями-самоцветами, разгорелись большие и яркие сильные огни жизни, выросли города, окрепло людское счастье. И таких городов будет еще больше. Тут и сказке конец, а дело - всему венец.
По материалам книги В.Стародумова "Омулевая бочка".
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
В одном бурятском улусе Подлеморья жили два брата-близнеца Гамбо и Бадма. С ними находилась и мать Аюна. Их пятистенная юрта внутри вся была украшена рогами сохатых, козерогов и северных оленей. Гамбо славился как самый искусный, смелый и выносливый охотник, а вот Бадма с детских лет лежал на шкурах без движения, болел какой-то неведомой болезнью, и за ним нужен был уход. А как любил Гамбо своего брата! И Бадма отвечал ему любовью, но часто жаловался: - Смогу ли я когда-нибудь быть полезным тебе и матери? - Не беспокойся, Бадма, придет время - и ты выздоровеешь, я верю в это. - Нет, Гамбо, видно, мне никогда уже не подняться. Лучше умереть скорее, чем быть вам в тягость. - Не говори так, Бадма, не обижай меня и мать. Терпи! Всему свое время. Вот как-то раз Гамбо собрался на охоту и сказал брату: - Хочу добыть тебе свеженинки-баранинки. Не скучай без меня. А было это в ту пору, когда в тайге и гольцах Баргузинского хребта водилось много снежных баранов-аргали, на которых и охотился Гамбо. Долго шел он на этот раз таежной звериной тропой, пока она не привела его в ущелье между скал. И тут одного из снежных баранов он и увидел на скале. Какой это был крупный, стройный и могучий баран! Голову его украшали большие толстые и завитые рога, кольца на которых показывали, что барану немало лет. Ведь каждый год на рогах прибавляется по кольцу, и чем больше становятся рога, тем они тяжелее. Вскинул ружье Гамбо, прицелился и выстрелил. Но что это? Баран только повернул голову в сторону охотника и остался стоять на месте. Гамбо выстрелил второй раз - баран лишь встряхнул головой, спокойно огляделся и стал взбираться еще выше в горы. Гамбо опешил. В меткости своей он никогда не сомневался, а тут - на тебе! Было отчего прийти в замешательство. И он решил, что это заколдованный, неуязвимый баран. - А ты верно определил,- услышал Гамбо голос с вершины утеса.- Тебе одному посчастливилось увидеть Огайло, любимца хозяйки баргузинской тайги Хэтен. Глянул вверх Гамбо и еще больше удивился, увидев на месте, где только что стоял снежный баран, красивую молодую девушку в шкуре рыси. - Ты кто такая? - осмелев, спросил Гамбо. - Я - Янжима, прислужница Хэтен,- ответила девушка. - И я тебя предупреждаю: не гонись за Огайло, он тебе все равно не достанется. Зря будешь стараться. Да и зачем? Ты и так, без рогов Огайло, здоров и силен, как богатырь. - А при чем здесь эти рога?- насторожился Гамбо. - Не притворяйся, будто не знаешь,- усмехнулась Янжима.- Тебе хочется добыть их, чтобы стать самым сильным и могущественным из людей. - Не понимаю,- смутился Гамбо. - И понимать тут нечего. Огайло носит волшебные рога, они налиты целебными соками, способными даровать человеку здоровье и богатырскую силу. А сам Огайло, пока носит их, неуязвим. Так что уходи отсюда, пока цел. Сказала это Янжима и скрылась в расщелине утеса. Постоял немного в раздумье Гамбо и покинул ущелье. Этого и ожидала Янжима. Взмахнула она желтым платочком, и в тот же миг на небе появилось белое серебристое облачко, а на нем - неписаной красоты девушка в одеянии цвета утренней зари и в серебристых мехах. Спустилась она с облака на землю и спросила девушку в шкуре рыси: - Что скажешь, Янжима? -О, лучезарная повелительница, обладательница всех богатств баргузинской тайги, прекрасная Хэтен! Я должна тебе сообщить, что здесь появился смелый охотник, который гоняется за твоим Огайло. Он может заарканить его или достать петлей! - Ему нужны волшебные рога барана? - задумчиво произнесла Хэтен.- А вдруг это злой человек? Ты, Янжима, не должна допустить, чтобы рога Огайло достались охотнику. И Хэтен вернулась на свое облако. Домой Гамбо вернулся огорченным, хотя и добыл, как обещал Бадме, баранины-свеженины. Его удручало то, что он упустил снежного барана с волшебными рогами! Ведь они могли бы поставить брата на ноги! "А все-таки я его добуду!" - дал себе слово Гамбо и приступил к сборам. Перед тем как отправиться к баргузинским гольцам, Гамбо дал наказ Аюне: - Береги, мать, Бадму, ухаживай за ним, обнадеживай. Взял Гамбо с собой необходимые для лова снасти и пошел берегом Байкала. И тут сразу же подул ветер, да такой сильный, что идти стало невозможно. "Какая-то сила препятствует мне",-подумал Гамбо, но назад и шагу не сделал, вперед прорывался. Где ему было знать, что это Янжима приступила к делу!
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
Кое-как Гамбо достиг густого соснового бора, но тут его схватили крючковатые ветки сосен и, чтобы поднять Гамбо выше, сами вытянулись - даже корни наружу повылезали. А песок с берега засыпал глаза Гамбо. Заскрипели, затрещали сосны, раскачали охотника и бросили его далеко в море, а сами так и остались стоять на корнях, как на ходулях. Упал Гамбо в холодные воды Байкала и погрузился на самое дно. Откуда ни возьмись появились глубоководные голомянки - прозрачные как стекло рыбки, и стали они со всех сторон щипать и хватать охотника. Не растерялся Гамбо, собрал голомянок в стаю и приказал им поднять себя на поверхность. А тут плавали нерпы - байкальские тюлени. Гамбо подкрался к самой большой из них, ухватился за ласты, и та благополучно доставила его на берег. Отправился Гамбо дальше. Миновал густой темный лес, вышел в светлый распадок. Идти на просторе стало веселее. Но к вечеру над распадком нависла черная тяжелая туча. И вокруг стало пасмурно. Поглядел вверх Гамбо и ужаснулся: у тучи оказалась большая лохматая голова с глубокими, тускло мерцавшими глазами и приплюснутым носом. И заговорила эта голова глухим устрашающим голосом: - Вернись назад, строптивый охотник, или я - Вечерняя Туча - оболью тебя сейчас так, что ты промокнешь до костей и за ночь окоченеешь до смерти! Гамбо рассмеялся: - Не пугай, не боюсь тебя!
В ответ сверкнула молния, ударил гром, и туча разразилась небывалым водяным потоком. Такого дождя Гамбо еще не видел, но страху не поддался. Разделся он и всю ночь растирал свое разгоряченное тело. Под утро дождь стих, но внезапно появился густой туман. И у тумана оказалась большая голова с выпуклыми серо-пепельными глазами и толстым белесым носом и молочно-белыми волосами. И заговорила эта голова скрипучим холодным голосом: - Я - Утренний Туман - повелеваю тебе, дерзкий охотник: уходи отсюда или я задушу тебя! И пухлые руки тумана потянулись к шее Гамбо. - Нет, не дамся я тебе! - вскричал Гамбо и стал бороться с туманом. Час, другой боролся - не выдержал туман, уполз в горы. На небе появилось белое серебристое облачко, а на нем - сама Хэтен, вся в розовом. - Зачем тебе, храбрый и сильный охотник, понадобились волшебные рога моего Огайло? Ты и без них - богатырь богатырем! - обратилась она к Гамбо. "О, так это же сама Хэтен, хозяйка баргузинской тайги!" - догадался Гамбо. Ответил чистосердечно: - Не для себя, для брата больного стараюсь. - Это хорошо, - просияла Хэтен.- Забота о других - похвальна. Значит, ты - хороший человек! А как тебя зовут? - Гамбо, охотник Подлеморья. - Так продолжай же свои поиски, Гамбо. Сказала так - и повернула облако назад, уплыла дальше к гольцам. - О, прекрасная повелительница Хэтен! - такими словами встретила госпожу девушка в шкуре рыси.- Я все делала для того, чтобы этот упрямец-охотник отступился от задуманной затеи, но его не останавливают никакие преграды! - Они бессильны против него,- задумчиво произнесла Хэтен.- И я признаюсь тебе, Янжима: мне нравится этот охотник. Сила его покорила меня. Я люблю сильных и благородных людей. - Что ты говоришь, прекрасная Хэтен! - возмутилась Янжима.- Неужели ты допустишь, чтобы этот пришелец стал обладателем волшебных рогов Огайло? Они же принадлежат только тебе! - Верно говоришь, Янжима. Но что я могу поделать! Я полюбила этого смелого, сильного охотника. - Хэтен, одумайся! - вскричала Янжима.- Ведь одолеть его - это в твоих силах... Достоин ли он твоей любви? - Да, достоин! - твердо сказала Хэтен.- И пусть он стремится сюда, посмотрим, что будет дальше. Гамбо между тем шел и шел через буреломы и лишайники, через бурные стремительные потоки и каменные россыпи к заветной цели. Показалось знакомое ущелье. Глянул на утес Гамбо и обомлел: на нем стоял, как и прежде - спокойно, тот самый неуязвимый снежный баран. "Огайло! - воспрянул духом Гамбо.- Ну, теперь ты не уйдешь от моего аркана,- заговорил Гамбо.- Я скраду тебя во что бы то ни стало и вернусь с волшебными рогами к брату: быть ему здоровым и сильным!" - Не утруждай себя напрасно, Гамбо,- послышался из расщелины голос Хэтен.- Подойди ко мне, я сама подарю тебе волшебные рога Огайло. Чего-чего, а этого никак не ожидал Гамбо! Едва владея собой от волнения, он послушно поднялся на утес. - Не замечаешь перемены? - спросила Хэтен охотника, кивая на Огайло. На голове барана красовались обыкновенные рога, а волшебные держала в руках Хэтен. - На доброе дело и доброму человеку добра не жаль. - О, как ты сама добра, Хэтен,-осмелел Гамбо.-И как я тебе благодарен! Чем же я смогу отплатить тебе за твою доброту? - А может, она и для меня обернется добротой,- загадочно сказала Хэтен.- Ведь благодарна-то и я! - Кому же? - Моему Огайло! Хэтен подошла к снежному барану и обняла его за шею. - А ему-то за что? - спросил Гамбо. - За то, что он привел меня к встрече с тобой. Взмахнула Хэтен желтым платочком, и облако опустилось с неба. - Вот мы сейчас и отправимся к тебе, Гамбо,- сказала Хэтен и обратилась к Янжиме,- не забудь взять с собой заветное одеяние! Сели они втроем на облако и поплыли по небу. Внизу под ними щетинилась темно-зеленая тайга, извилистыми серебряными ленточками тянулись реки. И далеко позади остался утес, на котором стоял и глядел вслед удалявшемуся облаку снежный баран. - Прощай, Огайло!-помахала ему рукой Хэтен.-Ты не будешь на нас в обиде: в дар тебе я оставляю недоступное для охотников пастбище, где ты будешь в полной безопасности и как вожак любим всеми твоими сородичами. Приблизился берег моря. И видит Гамбо - стоит внизу около юрты его мать, Аюна, и смотрит вверх. - Встречает нас! - сказал Гамбо и помахал ей рукой. Опустилось облако, сошли на землю с волшебными рогами Гамбо, Хэтен вся в розовом и Янжима в шкуре рыси, а само облако тут же растаяло. - Дети вы мои родные, как я вам всем рада! - запричитала Аюна.- Проходите в юрту! Гамбо первым делом подбежал к лежащему на шкурах брату. - Ну, Бадма, достал я тебе рога снежного барана. Быть тебе богатырем! - и подвесил рога над изголовьем постели брата. Прошел месяц. За это время Бадма встал на ноги и превратился в крепкого и сильного богатыря. Выздоровление Бадмы стало настоящим праздником. В честь его Янжима сбросила с себя шкуру рыси и надела пышное, усыпанное блестками золота одеяние.
Преобразившись, Янжима стала еще прекраснее. Увидев ее в таком наряде, Бадма не смог сдержаться от восхищения: - Прекраснее тебя нет цветка, Янжима! Какое счастье хотя бы только раз посмотреть на тебя! - А почему бы не всегда?-слукавила Янжима. Так оно и вышло. Вскоре сыграли две свадьбы. И не было на свете людей счастливее Гамбо с Хэтен и Бадмы с Янжимой. Часто потом вспоминали они о злоключениях в баргузинской тайге охотника за волшебными рогами и поминали добрым словом Огайло - неуязвимого снежного барана.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
Жил когда-то вблизи Саянских гор бедняк Хордей. Он пас у одного богача скот. Хозяин был очень скуп. Когда минул год, он заплатил Хордею за его верную службу всего три монетки. Хордей обиделся и решил искать счастья в другом месте. Долго скитался он среди дремучей тайги, диких гор и обширных степей, пока, наконец, не попал на берег Байкала. Здесь Хордей сел в лодку и переправился на остров Ольхон. Остров ему понравился, но прежде чем остаться на нем, он решил испытать свое счастье. Хордей знал, что батюшка Байкал не ко всякому человеку расположен бывает, потому и не от всякого подношение принимает. Вот Хордей и загадал: "Брошу-ка я ему свои три монетки, если по нраву придусь - он примет мой подарок и, значит, я останусь здесь, а если назад выбросит-пойду дальше". Загадал так и далеко забросил монетки в воды Байкала. Заиграло море, зарокотало весело, как горный ручей, и приветливо плеснуло у берега волной. Поглядел на прибрежную гальку Хордей, а на ней только пенная россыпь сверкнула - и ничего больше. Обрадовался бедняк такому хорошему предзнаменованию и остался жить на острове у Малого моря. Три года прошло с тех пор. Хордею здесь хорошо - Малое море кормило его вдоволь, тайга одевала. Да наскучило Хордею быть одному, захотелось ему жениться. И он затосковал. Однажды, занятый печальными мыслями о своей невеселой и одинокой жизни, Хордей сидел на берегу моря и наблюдал за чайками и бакланами, которые с веселыми криками летали над морем. "Вот птицы и те счастливее меня, у них есть семьи",- завистливо думал он и тяжело вздыхал. И тут внезапно в шелесте байкальских волн ему послышался тихий голос: - Не горюй, Хордей. Твои последние трудовые монетки, что не пожалел ты мне, не пропали даром - я тебя приютил когда-то, а теперь помогу найти и жену. Перед рассветом укройся здесь меж камней и жди. На утренней заре прилетит сюда стая лебедей. Лебеди сбросят с себя оперение и превратятся в стройных и красивых девушек. Тут и выбирай себе любимую. А когда девушки начнут купаться, спрячь ее лебединое платье. Вот она-то и станет твоей женой. Будет она крепко уговаривать тебя вернуть ей одежду, ты не поддавайся. И потом, когда ты будешь жить с ней, поступай так же. Забудешь, что я сказал,- потеряешь жену... И голос умолк. Долго сидел на берегу Хордей удивленный: то ли померещился ему голос Байкала, то ли пригрезился во сне. Однако решил все делать, как запомнил. И вот на рассвете он услышал в небе свистящий шум могучих крыльев, и на берег опустилась стая белоснежных лебедей. Сбросили они свой лебединый наряд и превратились в прекрасных девушек. Они с веселыми криками, резвяся, кинулись в море. Глаз не мог оторвать Хордей от красавиц, и особенно очаровала его одна девушка-лебедь, самая красивая и молодая. Опомнившись, Хордей выбежал из-за скалы, схватил лебединое платье красавицы и быстро спрятал в пещере, а вход завалил каменьями. На восходе солнца, вдоволь накупавшись, девушки-лебеди вышли на берег и стали поспешно одеваться. Только одна из них не нашла своей одежды на месте. Испугалась она, жалобно запричитала: - Ой, где вы мои нежные, легкие перышки, где мои быстролетные крылышки? Кто их похитил? О, какая я, Хонг, несчастная! И тут она увидела Хордея. Поняла, что это его рук дело. Подбежала девушка-лебедь к нему, упала на колени и со слезами на глазах стала просить: - Будь добр, славный молодец, возврати мне мою одежду, за это я буду тебе век благодарна. Проси чего хочешь - богатства, могущества, я дам тебе все. Но Хордей твердо сказал ей: - Нет, прекрасная Хонг! Мне ничего и никого не надо, кроме тебя самой. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Заплакала девушка-лебедь, пуще прежнего стала умолять Хордея, чтобы он отпустил ее. Но Хордей стоял на своем. А все подруги ее между тем уже оделись и превратились в лебедей. Хонг они не стали ждать, поднялись в воздух и с прощальными жалобными криками полетели прочь. Помахала им рукой лишенная одежды девушка-лебедь, залилась горючими слезами и села на камень. Хордой стал утешать ее: - Не плачь, прекрасная Хонг, мы будем с тобой хорошо жить, дружно. Я буду любить тебя и заботиться о тебе. Делать нечего - успокоилась девушка-лебедь, вытерла слезы с глаз, встала и сказала Хордею: - Что ж, видно, судьба моя такая, я согласна быть твоей женой. Веди меня к себе. Счастливый Хордей взял ее за руку, и они пошли. С того дня Хордей зажил на Ольхоне со своей супругой Хонг дружно и счастливо. У них родилось одиннадцать сыновей, которые выросли и стали родителям хорошими помощниками. А потом у сыновей появились семьи, жить Хордею стало еще веселее, внуки и внучки не давали ему скучать. Радовалась, глядя на свое потомство, и красавица Хонг, которую не старили и годы. Она тоже любила нянчиться с внучатами, рассказывала им всякие сказки, задавала мудреные загадки, учила всему хорошему и доброму, наставляла: - Будьте в жизни всегда такими, как лебеди, верными друг другу. Запомните это, и когда подрастете, сами поймете, что означает верность. А однажды, собрав всех внучат к себе в юрту, Хонг обратилась к ним с такими словами: - Хорошие, славные мои ребятушки! Я всю свою жизнь отдала только вам и теперь могу умереть спокойно. А я скоро умру, я чувствую это, хотя и не старею телом - стареть я буду в другом обличье, чему я должна сохранить верность и от чего я когда-то была оторвана. И я верю, что вы не осудите меня...
О чем говорила бабушка и что у нее было на уме, внучата мало поняли. Но вот стал примечать старик Хордей, что его прекрасная супруга начала все чаще и чаще тосковать, задумываться о чем-то и даже украдкой плакать. Зачастила она ходить и на то место, где когда-то Хордей похитил ее одежду Сидя на камне, она подолгу глядела в море, слушала, как неугомонно гремел у ее ног холодный прибой. Мимо по небу проплывали угрюмые тучи, и она тоскующими глазами провожала их. Не раз пытался Хордей узнать от жены причину ее грусти, но она всегда отмалчивалась, пока, наконец, сама не решилась на откровенный разговор. Супруги сидели в юрте около огня и вспоминали всю свою совместную жизнь. И тут Хонг сказала: - Сколько лет прожили мы с тобой, Хордей, вместе и никогда не ссорились. Я родила тебе одиннадцать сыновей, которые продолжают наш род. Так неужели же я не заслужила от тебя на закате своих дней хоть небольшого утешения? Почему, скажи, ты и сейчас скрываешь мою давнюю одежду? - А зачем тебе эта одежда? - спросил Хордей. - Хочу еще раз стать лебедью и вспомнить свою молодость. Так порадуй же меня, Хордей, позволь хоть немного побыть прежней. Долго не соглашался Хордей и отговаривал ее не делать этого. Наконец, пожалел свою любимую женушку и, чтобы утешить ее, отправился за лебединым платьем. О, как обрадовалась возвращению мужа Хонг! И когда она взяла в руки свое платье, она стала еще моложавее, просветлела лицом, засуетилась. Старательно приглаживая залежавшиеся перья, Хонг нетерпеливо готовилась надеть оперение на себя. А Хордей в это время варил в восьмиклейменой чаше баранину. Стоя около огня, он внимательно следил за своею Хонг. Радовался он тому, что она стала такой веселой и довольной, но в то же время почему-то тревожился. Вдруг Хонг обернулась лебедью. - Ги! Ги! - пронзительно закричала она и стала медленно подниматься в небо, все выше и выше. И тут вспомнил Хордей, о чем предупреждал его Байкал. Заплакал от горя бедняга Хордей и выбежал из юрты, все еще надеясь вернуть жену к домашнему очагу, но было уже поздно: лебедь парила высоко в небе и с каждой минутой удалялась все дальше. Глядя ей вслед, Хордей горько упрекал себя: - Зачем я послушался Хонг и отдал ей одежду? Зачем? Долго не мог успокоиться Хордей. Но когда отчаяние прошло и в уме у него прояснилось, он понял, что хоть тяжело на сердце, но разве он имел право лишать жену последней радости. Рожденный лебедем - лебедем и умирает, приобретенное хитростью - хитростью и отнимается. Говорят, что всякое горе, если есть с кем разделить его, тягостно вполовину. А Хордей жил теперь не в одиночестве: его окружали сыновья с невестками и много внучат, в которых он и нашел утешение на старости лет.
«Мы не знаем, что будет завтра. Наше дело - быть счастливыми сегодня» (Сидней Смит)
Та земля, где небо подпирают Кряжисты о кедры-старики, Где в долинах долго пе сгорают Озорных саранок огоньки; Та земля, где предков кровь густая Пламенеет в ягоде лесной, Где литою рожью прорастает Пот, упавший на поле весной; Та земля, где с детства даль за далью Я прошел, проехал, проскакал,- Та земля зовется Забайкальем - Славным твоим именем, Байкал!
